Елена Семеняка
Национальный университет «Киево-Могилянская академия»
Отличный краткий ликбез о консервативной революции, данный Алексеем Руткевичем на сайте «ПостНаука» [1], очень интересный и содержательный и, не в пример многим нынешним горе-учёным, полностью отвечающий его академическим регалиям (доктор философских наук, профессор, декан факультета философии ВШЭ, главный научный сотрудник ИГИТИ ВШЭ, специалист в области истории западной философии). Со всем сказанным соглашаюсь, тем более многие начальные сведения о КР были почерпнуты мной именно из текстов проф. Руткевича.
Нельзя, конечно, не прокомментировать сакраментальную тему связи КР с нацизмом - здесь всё сказанное тоже верно, хотя, несмотря на то, что консервативные революционеры действительно отвергали популизм, расовый биологизм, эпигонство культурной политики и раздутый до космических масштабов антисемитизм официальной национал-социалистической идеологии, её приверженцы не только репрессировали своих "критиков справа", но и отвечали им взаимными упрёками в ренегатстве, индивидуализме и "фашизме" как приоритете эстетского мировоззрения над интересами Германии и нации, в деталях высветленными в небольшом, но ключевом эссе Армина Молера "Фашистский стиль" (1973), кстати, переведённом на русский (под названием "Фашизм как стиль"), иконами которого, прежде всего, были Эрнст Юнгер, Готфрид Бенн и Габриэле д’Аннунцио. К тому же идеалы консервативных революционеров наносили ощутимый удар как по коммунистическому, так и национал-социалистическому и фашистскому программному эгалитаризму, вовсе не исключаемому авторитарной моделью, и обвинялись представителями обеих идеологий в чём-то наподобие "римской реакционности" и "старомодном аристократическом феодализме" (из досье личного штаба рейхсфюрера СС об итальянце Юлиусе Эволе, ставившего национал-социализм выше фашизма и приглашённого Бенито Муссолини для разработки официальной расовой доктрины), да и такой консервативно-революционный автор, как Эрнст Юнгер, катализировавший июльское покушение на Адольфа Гитлера своим трактатом "Мир" (написанном на протяжении 1941-1943 гг.), благодаря этому же самому тексту прославился как один из первых виднейших интеллектуалов, работающих на релятивизацию и даже полное исчезновение "немецкой вины".
Действительно, хотя Эрнст Юнгер дважды отказался вступить в НСДАП и Немецкую Академию Поэзии, поддерживал семью репрессированного Эрнста Никиша и обвинённого в не-национал-социалистическом образе жизни Рудольфа Шлихтера, оплакивал слухи о массовых убийствах в концлагерях как конец старой рыцарственности, чьё место на войне теперь заняли "технари", и один из первых признал, что немцы поплатились за свои действия, а зверства русских при оккупации Берлина если и нельзя одобрить, то, по крайней мере, можно понять, вместе с тем он был одним из первых публичных лиц, громко заявивших о спекулировании на теме Холокоста в корыстных целях и попыткой превратить немцев во "вьючных животных" - роль, традиционно отведённая евреям, а также отвергал привлекательный в глазах его национал-большевистского друга Эрнста Никиша союз с СССР как равное американизму зло и отказался признать изобличающую ужасы тоталитарных режимов аллегорическую повесть "На мраморных утёсах" (1939) исключительно анти-гитлеровской, поскольку её можно с таким же успехом применить к сталинскому режиму (типичное для Юнгера уравнение в оценке многих других исторических событий).
Кроме того, опять-таки, полностью соглашаясь с предназначением идеи тотальной мобилизации Юнгера, роднящей его консервативно-революционный проект с коммунистической теорией и практикой, если и обращаться к левой риторике, я бы определила сформулированную на страницах его "Рабочего" (1932) модель не как "солдатский социализм", а как фронтовой, а точнее воинско-аристократический социализм или вообще братство, ибо Юнгер проводил различие между фронтовиком/солдатом, нередко идущим на фронт "из-под палки", и воином, положившим "переживание войны" и опыт фронтового братства в основу своего мировоззрения и политических приоритетов (в частности в основу юнгеровской программы "нового национализма", развиваемой им в веймарский период и по итогам которой было написано его центральный метафизический и философско-политический трактат "Рабочий), а также призывал рабочих забыть о своём социалистическом происхождении и мыслить себя в качестве господ, готовых к построению "новой аристократии": "Лишь узрев силу материи, мы поняли силу идеи. Лишь открыв для себя плодотворность жертвы, мы поняли ценность человека и различие рангов между людьми" (из "Предисловия к книге Ф.Г. Юнгера "Марш национализма"", брата Эрнста). Эти уточнения важны для меня потому, что я исследую на академическом уровне и живо интересуюсь вообще творчеством именно этого светила консервативно-революционного движения (прежде всего).
Пользуясь моментом, пожалуюсь коллегам из России на крайне неудовлетворительный уровень разработки темы КР в украинских академических заведениях, чего не скажешь о внеакадемических интеллектуальных кругах и даже парамилитарных структурах. Можно пересчитать по пальцам людей, чьи научные интересы прямо касаются или пересекаются с темой КР, а последних, с точки зрения банальной историко-философской эрудиции, должно было бы быть гораздо больше, учитывая упомянутую Алексеем Руткевичем очевидную связь между консервативно-революционными идеями и, скажем, школой философской антропологии (Макс Шелер, Арнольд Гелен, Гельмут Плесснер, Эрих Ротхакер), а также их глубочайшим влиянием на иные философские направления (в качестве примера философ привёл оказанное Мартином Хайдеггером влияние на экзистенциализм; в свою очередь, основные темы философского наследия Мартина Хайдеггера были сформированы под непосредственным влиянием Эрнста Юнгера, с кем он полемизировал и кого он считал последним крупнейшим европейским метафизиком после Фридриха Ницше). Фактически мне не у кого получить качественную научную консультацию, а вот не прочитавших, наверное, ни единого консервативно-революционного текста либеральных преподавателей, чьё невежество в этом вопросе может конкурировать только с уровнем их нарциссизма и самодурства, хоть пруд пруди.
Как правило, даже если не подымается шумиха о "реабилитации нацизма в академических стенах", такие люди прикрывают свою идейную несостоятельность придирками к стилистике и оформлению научных текстов и отвергают даже не имеющие отношения к КР амбициозные историко-философские замыслы как "слишком смелые", причём с позиций, напрочь лишённых хотя бы методологической ценности. Политическая корректность там явно превалирует над объективным исследованием "опасных" антиэгалитарных, органицистских и волюнтаристских тем в той же немецкой философии, корпоративный интерес - над поиском истины и приростом научного знания, а отсутствие необходимого для занятий философией строгого понятийного мышления тщетно прикрывается апелляциями к англо-американской аналитической философии и американскому стилю написания статей. О попытках критики "правого экстремизма" в идейном плане я вообще промолчу, с такими псевдоакадемическими грантоедами, видящими печи Холокоста в любом не конструктивистском а-ля Бурдьё исследовании, даже полемизировать стыдно. Так что все дальнейшие материалы на тему КР (исследовательские тексты, переводы, выступления, видеокомментарии и т.д.) крайне приветствуются и с благодарностью ожидаются коллегами по академическому цеху и убеждениям из Украины.
Примечания:
1. Руткевич А. Консервативная революция / Алексей Руткевич. — http://postnauka.ru/video/3599.
© 2012
Додати коментар
Увійти через профіль